Многие курильщики приучают себя не курить в опреде­ленных ситуациях: во время поездок в машине, в доме или только в спальне. Молодые курильщики стараются не курить в присутствии родителей. Впрочем, курение — это не просто сигареты как таковые. Это поступление доз никотина в организм и выведение его наружу, после чего возникает ощущение пустоты и неуверенности. При­смотритесь внимательнее к курильщикам, заявляющим: «Я могу обходиться и без сигарет». Обратите внимание на то, какими беспокойными они становятся, когда им по­долгу не представляется случая покурить, как легко они находят удобный повод подымить. Постарайтесь понять, что курение очередной сигареты — не облегчение симп­томов этого зуда, а просто попытка возместить дефицит никотина в организме. Посмотрите, как быстро сгорает сигарета, как возвращается зуд, едва она будет погашена. Мы имеем дело с настоящей войной с переменным успе­хом: на одной стороне — неутихающий зуд и сопутствую­щее ему желание «почесать там, где чешется». На другой стороне — веские причины желать, чтобы потребность че­саться не возникала вообще.

Сокращение количества сигарет или нерегулярное курение — что, по большому счету, одно и то же — не помо­жет, потому что расчесывание зудящего места — единственное удовольствие, которое курильщик получает от курения. Чем сильнее чешешься, тем сильнее иммунитет к облегчению зуда, отсюда и желание курить одну сигаре­ту за другой. Но чем больше мы курим, тем более серьез­ный вред наносим здоровью, финансам и нервам. Никоти­новая зависимость — страшная ловушка: наш мозг хочет, чтобы мы продолжали курить, и в то же время призывает нас курить поменьше.

До нас никогда не доходит, что мы в любом случае оказываемся в невыгодном положении. Пока мы не при­няли решение сократить количество сигарет, мы закуривали всякий раз, когда хотели или чувствовали пот­ребность в этом. Такая ситуация нас явно не радовала, иначе зачем бы нам понадобилось курить реже? Но чтобы сократить количество сигарет, надо отучиться закуривать по первому хотению. Следовательно, придется просто- напросто лишить себя нескольких сигарет. Понимаете, о чем я? Чем больше куришь, тем меньше хочется курить.

Чем меньше куришь, тем больше хочется курить. Куриль­щики всегда в проигрыше. Конечно, вам это уже известно, но хочу, чтобы вы поняли, почему именно, и смирились с неизбежностью. Лыжник может спуститься с горы, почти не тратя сил. Но очень скоро он узнает, как трудно под­няться на лыжах в гору. Страдать никотиновой зависимос­тью — все равно, что всю жизнь взбираться вверх по склону горы на лыжах.

Сокращая количество сигарет, мы приучаем себя не реагировать на зуд сразу, как только он возникает. Чем дольше носишь тесные туфли, тем приятнее нако­нец-то сбросить их — так и с зудом: чем дольше терпишь его, тем ярче иллюзия наслаждения, когда, наконец, раз­решаешь себе «почесать там, где чешется». Такое усиле­ние иллюзии удовольствия негативно сказывается на на­шем желании бросить курить. Возможно, вы возразите, что чем меньше мы курим, тем меньше вреда наносим своему здоровью и кошельку, и спросите, что в этом пло­хого. А вот что:

ПОСКОЛЬКУ ЖЕЛАНИЕ БРОСИТЬ КУРИТЬ ТОЖЕ ОСЛАБЕВАЕТ, МЫ НЕ ПРЕДПРИНИМАЕМ ПОПЫТОК ОСТАНОВИТЬСЯ.

Именно поэтому тот, кто курит нерегулярно, зависит от сигарет в большей степени, чем заядлые курильщики. Из писем на тему «Я следовал всем вашим указаниям, но мне "Легкий способ" не помог» особенно меня раздра­жают письма с такими фразами: «Но есть и плюсы: теперь я выкуриваю всего пять сигарет в день. А до визита в вашу клинику выкуривал по сорок!»

Такие известия наверняка порадовали бы других «экспертов». Почему же у меня они вызывают досаду? Их смысл сводится к следующему: эти курильщики так и не сумели понять характер никотиновой ловушки. Если они целую неделю отказывали себе в никотине, само собой разумеется, они испытывают безграничное чувство облечения, когда, наконец, разрешают себе «почесать там, где чешется». Подобное чувство облегчения они ощутили бы, если бы избавились от запора продолжительностью в не­делю. Но никому не приходит в голову мучиться запорами только затем, чтобы потом наслаждаться облегчением.

Это стремление сократить количество сигарет или неудачные попытки бросить курить убеждают нас: курение доставляет нам некое удовольствие или в чем-то помогает. Потому что без сигарет мы чувствуем себя обделенными и несчастными, но наши горести заканчи­ваются, стоит нам закурить; логично предположить, что удовольствие нам доставляют именно сигареты. Но если у нас есть возможность курить всегда, когда хочется, это не особенно радует нас, мы принимаем как должное все, что дает нам курение. Такое времяпрепровождение удивляет, прежде всего, тем, что при возможности наслаждаться им в любое время мы никак не можем понять, какое удо­вольствие оно нам доставляет, и хотим избавиться от этой привычки. Курить становится приятно, только когда куре­ние под запретом.

Я не пытаюсь оправдать подобную точку зрения. Сила длительного промывания мозгов в том, что оно созда­ет иллюзии, которые продолжают существовать лишь потому, что их повторяют миллионы раз. Если нам уже слу­чалось испытать на себе волевой метод отказа от курения, нам трудно вообразить, что бросить курить можно сразу, легко и с радостью. Но можно ли понять, как приятно из­бавляться от запора, если никогда не страдал запорами? А если не страдаешь запорами, разве тебе будет недоста­вать чувства облегчения? Разумеется, нет. Неужели так трудно поверить в то, что, не будь «маленького чудовища» или никотинового зуда, вам не понадобилось бы неделю терпеть зуд, у вас не возникло бы потребности или жела­ния избавиться от этого зуда, и даже если бы вы избави­лись от него, чувства облегчения не испытали бы?

В этом вы можете убедиться сами. Вам случалось отказываться от курения на длительный срок и настоль­ко верить в себя, что вас не тянуло сделать пару затя­жек — просто в доказательство своей победы? Если вы под­давались этому искушению, вам известно продолжение: сигарета не только оказывалась омерзительной на вкус, но и ничего не давала вам. Тем не менее, вы убеждались, что больше никогда не станете жертвой никотиновой за­висимости. Поэтому примерно через неделю вы позволяли себе выкурить всего одну сигарету, зная, что к курению от этого не вернетесь. Вы попадались в ту же самую ло­вушку, что и в первый раз. В буквальном смысле слова миллионы курильщиков спасались из этой ловушки толь­ко для того, чтобы угодить в нее вновь.

Напоминаю: мы стремимся достичь такого состо­яния, чтобы раз и навсегда утратить всякое желание или потребность даже в одной сигарете. Поэтому сокраще­ние количества сигарет оказывается неэффективным: оно лишь усиливает иллюзию помощи и удовольствия. Куре­ние не только поддерживает жизнь в «маленьком чудовище», но и придает сил «большому чудовищу». Вот почему все так называемые особые сигареты следуют за периодом воздержания — например, сигареты, выкуренные после еды, после пробуждения, после секса.

Во время курения вас радует лишь одно: прекраще­ние мук воздержания от никотина. Уверен, что мне неза­чем подчеркивать — ведь очередная доза никотина от этих мук не избавит.

Если хотя бы одну сигарету вы воспринимаете как некую форму помощи или удовольствие, точно так же вы будете воспринимать и миллион других сигарет. Я знаю «экспертов», которые объяснят: вам необходимо побороть лишь искушение выкурить всего одну сигарету — следу­ющую. Вред этого заявления в том, что оно справедливо. Но вам не объясняют, что если хотя бы одну сигарету вы расцените как помощь или удовольствие, вам придется до конца своих дней бороться с желанием курить! Кто же этого захочет?

Сокращение количества сигарет не может подейст­вовать из-за натуры чудовища, которое заставляет нас вновь и вновь «чесать там, где чешется», а не делать это все реже и реже. Попытка курить реже отчасти похожа на диету: чтобы добиться успеха, приходится прилагать силу воли и прибегать к дисциплине. Разве оттого, что вы сидите на диете, пища теряет для вас ценность? Конечно, нет. Вся ваша жизнь превращается в одержимость едой. После каждой трапезы вы или терзаетесь угрызениями совести потому, что не сумели придерживаться диеты, или страдаете от голода и чувства неудовлетвореннос­ти потому, что остались верны диете. Стремиться курить реже — значит идти по жизни, мучаясь и от самого зуда, и оттого, что нельзя «почесать там, где чешется», когда этого так хочется. Подобная ситуация требует постоянного присутствия силы воли и дисциплины. Возможно, какое-то время вам будет сопутствовать успех. Но помните: харак­тер процесса таков, что он будет неизбежно усиливать же­лание курить и ослаблять готовность бросить курить. Даже если вам хватит силы воли терпеть эти муки всю жизнь, действительно ли вы хотите такой безрадостной жизни?

Сила воли и дисциплина рано или поздно дадут сбой, и бедный курильщик окончательно изнервничается, наполнится презрением к себе, уверует, что он слабоволь­ный и что без никотина он не в состоянии жить и радо­ваться. Вероятно, только лет через пять он наберется храб­рости, чтобы предпринять еще одну попытку. Вот почему меня берет досада каждый раз, когда я слышу: «Зато те­перь я выкуриваю всего по пять сигарет в день».

Возможно, вы до сих пор верите в существование по-настоящему счастливых людей, которые курят нерегу­лярно и за всю жизнь ни разу не испытывают желания выкурить больше пяти сигарет в день. В таком случае поп­рошу вас запомнить две вещи. Первая относится к приме­рам, которые я привожу. Это всего лишь примеры. Но, не­смотря на то, что двух абсолютно одинаковых примеров не существует, в общих чертах они могут совпадать. Лично я оказал помощь 25 тыс. курильщиков. В настоящее время в мире насчитывается свыше 40 клиник, в которых приме­няют «Легкий способ», и регулярные консультации меж­ду нашими врачами подтверждают мои предположения. Помните также: когда курильщики обращаются за помо­щью, им уже незачем делать вид, будто они контролируют ситуацию и рады быть заядлыми или нерегулярными ку­рильщиками.

Вторая вещь, которую следует запомнить, относит­ся к самим курильщикам. Неразумно полагать, что те, кто курит от случая к случаю, счастливы потому, что они заявляют об этом или потому, что нам промыли мозги и убедили в существовании таких курильщиков. Нелиш­ним будет еще раз повторить: многие попытаются убедить вас, что рады быть курильщиками, но попробуйте найти хотя бы одного курящего родителя, который поощряет ку­рение своих детей. Это относится и к родителям, курящим нерегулярно. Побеседуйте с этими счастливыми куриль­щиками. Поговорите с ними с глазу на глаз, и вы обна­ружите, что многие из них гораздо охотнее стали бы некурящими. Нетрудно выяснить, что среди них есть люди, готовые прятаться за щитом, состоящим главным образом из страха. Сейчас я расскажу вам про Дейрдре — ее слу­чай весьма типичен.

Дейрдре позвонила в клинику и потребовала инди­видуальной консультации. Сразу стало ясно: она знает, чего хочет, и привыкла всегда добиваться своего. Я объяснил, что провожу групповые занятия по десять часов в день семь дней в неделю, а на другие приемы у меня просто нет времени. В ответ она заявила, что за ценой не постоит. Я был уязвлен. Не знаю, как вы, а я готов при­знать, что у каждого своя цена, но намеки на то, что меня интересуют только деньги, воспринимаю в штыки. Я ответил, что деньги ни при чем, — как я уже объяснил, дело во времени, которое Дейрдре сейчас у меня попусту отни­мает. Выслушав это, она разрыдалась.

Эти слезы были неподдельными. Дейрдре заставила плакать та же беда, от которой отчаянно рыдают милли­оны в остальном сильных, счастливых, здоровых мужчин и женщин — никотиновое рабство.

Возможно, вас это не удивит. Но Дейрдре курила уже двенадцать лет, ни разу не превысив ежедневную дозу — две сигареты. Заядлый курильщик мог бы решить, что она живет в раю. Сколько курильщиков твердо верит, что две сигареты в день спасли бы их от пучины отчаяния?

Может быть, Дейрдре страдала раком легких или другой тяжелой болезнью? Напротив, она фанатично следила за своей физической формой и отличалась отменным здоровьем. Но рак легких играл немаловажную роль в ее страхах: оба родителя Дейрдре умерли от этой болез­ни еще до того, как она попала в никотиновую ловушку. Как и я, Дейрдре ужасно боялась курения еще до того, как приобрела пресловутую зависимость. Несмотря на это, она не выдержала социального прессинга, выкурила пробную сигарету и сочла ее отвратительной. Но если я со временем докатился до почти непрерывного куре­ния, Дейрдре удержалась. Однако это не избавило ее от тех же страхов, которые преследуют всех курильщиков. Как и в случае с обычным голодом, чем дольше мечтаешь о сигарете, тем более ценной она кажется, когда мечту, наконец, удается исполнить. И само собой, чем меньше куришь, тем меньше ущерб для здоровья и кошелька, но с другой стороны, меньше и потребность отказаться от курения.

Поскольку родители Дейрдре умерли от рака лег­ких, она пришла к выводу, что у нее есть некий врожден­ный изъян. Мой брат также смертельно боялся рака, пото­му что и сестра, и отец умерли от рака, когда им не было и шестидесяти. Удивительно, каким образом человечеству удалось просуществовать тысячи столетий, не зная рака. В 1900 году от рака умирал лишь один из пятидесяти граждан Великобритании. Сегодня — каждый четвертый. Почему же мы возлагаем вину на родителей или высший разум, который нас создал? Если вам хватает глупости каждый день обливать свой автомобиль соленой водой, неужели вы станете винить производителя, когда машина, в конце концов, заржавеет? Мы травим свои легкие, пищу, реки, сам воздух, которым дышим, а потом тратим  миллиарды на поиск панацеи. А между тем средства ис­целения просты и очевидны. Искорените условия, кото­рые стали причиной болезней. Будь у меня хотя бы одна миллиардная доля расходуемых средств, я ликвидиро­вал бы и никотиновую, и любую другую наркотическую зависимость.

Родители Дейрдре скончались по той же самой при­чине, что и мои сестра и отец: они были заядлыми куриль­щиками. Дейрдре очень боялась увеличить количество выкуриваемых сигарет и стать жертвой рака легких, по­добно ее родителям. Но она выкуривала всего две сигаре­ты в день. Разве трудно отказаться от такой ничтожной дозы? Да, нам промыли мозги и приучили верить, что это очень просто. Именно поэтому мы не понимаем, почему продолжают курить наши дети, — неужели так трудно со­образить, что у них может развиться зависимость? На са­мом деле мы ничего не понимаем. Нам даже не удается уберечь детей и внуков от никотиновой ловушки.

Страх перед раком побуждал Дейрдре призывать на помощь силу воли и дисциплину, довольствоваться всего двумя сигаретами в день. Если вас постоянно муча­ет зуд, но вы позволяете себе «почесать там, где чешется» лишь два раза в день, от вас потребуется колоссальная сила воли и дисциплина. Но разрешите напомнить: зуд курильщика — ощущение пустоты, сомнения, нехватка смелости и уверенности в своих силах. Чем дольше мы страдаем от него, тем сильнее подорвано наше сопротивление, тем более ценным «другом и опорой» кажется нам каждая закуренная сигарета. И если вы когда-нибудь впредь захотите позавидовать тому, кто курит нерегуляр­но, имейте в виду: эти люди всю жизнь испытывают ощу­щение пустоты и неуверенности. Или вы считаете Дейрдре одной из счастливиц, способных курить от случая к слу­чаю? Если так, зачем же ей тогда понадобилась моя по­мощь? На протяжении двенадцати лет она облегчала свои муки всего двадцать минут в сутки, а остальные двадцать три с лишним часа терпела их. Сколько вы продержались во время своей самой удачной попытки сократить коли­чество сигарет или курить нерегулярно (что, в сущности, одно и то же)?

Как, вы думаете, относились к Дейрдре ее некуря­щие друзья и коллеги? Дейрдре так стыдилась своей при­вычки, что никогда и ни при ком не курила. Она считала, что люди подумают: «Не понимаю ее. Силы воли и ума ей не занимать. Если она курит так редко, значит, никакой зависимости у нее нет, зачем тогда вообще портить себе жизнь? Ведь нельзя же не замечать табачный запах изо рта, от волос и одежды!»

Я абсолютно убежден, что курящие друзья и кол­леги завидовали Дейрдре. Разумеется, о своих мучени­ях она никому не рассказывала. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь понял, какой слабой и глупой она чувству­ет себя — совсем как любой наркоман. Представляе­те, сколько силы воли и дисциплины ей понадобилось, чтобы двенадцать лет создавать видимость? Разве не ясно, почему этой сильной, самодостаточной и умной женщине понадобилось молить меня о помощи, несмот­ря на все раздражение, которое ей хотелось излить? Это не моя заслуга, но я рад, что она удержалась. Вот вам еще одно доказательство тому, что злополучная «трава» уничтожает свои жертвы не только физически, но и пси­хически.

Вероятно, Дейрдре—обладательница самой сильной воли, с какой я когда-либо сталкивался. В следующей гла­ве мы развеем миф о том, что курильщикам, которым так и не удалось бросить курить, не хватило силы воли. Более подробно мы остановимся на мифе о том, что в мире куря­щих женщин больше, чем курящих мужчин, и что девуш­ки приобретают никотиновую зависимость чаще, чем юно­ши, — якобы потому, что женщины в целом слабее, не так умны, больше руководствуются эмоциями, чем логикой, и демонстрируют меньше силы воли, чем мужчины.

Но прежде нам необходимо рассмотреть еще один миф о тех, кто курит нерегулярно. Поговорим о курильщи­ках того типа, который вызывает наиболее острую зависть у заядлых курильщиков. Назовем этот тип условно «для меня отказ от курения — не проблема, я легко брошу ку­рить, стоит мне только захотеть».

Конечно, таким курильщикам нельзя не позавидо­вать. Но если бы я пытался продать вам лампу Аладдина и уверял, что она обладает магическими свойствами, вы поверили бы мне на слово? Не надо быть Шерлоком Холм­сом, чтобы прийти к выводу: курильщиков, способных отказаться от курения по собственному желанию, просто не существует. Начнем с терминологического противоре­чия: если бы они действительно могли отказаться от ку­рения, они не начали бы курить вновь. Зачем им вообще отказываться от сигарет? В конце концов, бросить курение нас принуждают не больше, чем когда-то заставляли ку­рить. Очевидно, не так ли? Ни один курильщик не рас­стался бы с укоренившейся привычкой, если бы ему нра­вилось курить. Так почему же эти люди вновь хватаются за сигареты после того, как вроде бы отказались от них? Ответ столь же очевиден: быть некурящими им тоже не нравится.

Мы считаем, что такие курильщики извлекают всю пользу из обоих миров. Но, пожалуйста, не завидуйте им. Они, как и все прочие курильщики, будь то заядлые или нерегулярные, вынуждены терпеть все минусы обо­их миров: когда они курят, они мечтают стать некурящи­ми. Иначе, зачем бы им лишать себя возможности курить? А в периоды воздержания от никотина они чувствуют себя обобранными и несчастными. Почему же они вновь берут­ся за сигареты?

Все курильщики разные, но не будем забывать, что все они страдают зависимостью от одного и того же наркотика. «Что полезно одному, то другому вред­но» — не наш случай. Наркотик, о котором мы ведем речь, ядовит для всех живых существ. Всем и каждому он несет

РАЗРУШЕНИЕ.

Несомненно, смысл этих слов дошел до вас. Но возможно, вас по-прежнему тревожит мысль о том, что и вы уподобитесь всем прочим курильщикам, которые то бросают, то снова начинают курить: в любой из периодов вы будете чувствовать себя несчастной. Принято считать, что тот, кто однажды курил, останется курильщиком навсегда. Иными словами, сколько бы лет бывший курильщик ни отказывался от курения, он никогда не почувствует себя так же, как человек, никогда не по­падавший в никотиновую ловушку. Конечно, для подав­ляющего большинства бывших курильщиков это справед­ливо, ведь волевой метод не развеивает иллюзию того, что отказываешься от спасительной опоры или удоволь­ствия.

Но благодаря «Легкому способу» вы сможете почув­ствовать себя лучше, чем, если бы были некурящим чело­веком. Многие некурящие рады своему положению, но им все время кажется, будто они что-то упускают. Ведь и они подвергаются агрессивному промыванию мозгов, а все мы когда-то впервые попробовали закурить только пото­му, что были наслышаны о полезных и приятных свой­ствах сигарет. Эти люди придерживаются мнения «Чего

не знаешь — о том не жалеешь». «Легкий способ» учит нас: бросить курить — все равно что

ПРОБУДИТЬСЯ ОТ КОШМАРНОГО СНА.

А теперь займемся самым вредным и влиятельным из всех мифов, а именно:

БЕЗ СИЛЫ ВОЛИ КУРИТЬ НЕ БРОСИШЬ.